Книга Метеорит на выходные. Повесть и рассказы - Александр Червяков

Димка поймал ненавистную рожу колдуньи в прорезь прицельной планки:

– Ты подлая лгунья! У меня – самая – лучшая – на свете – мама!!!

Рукоять пистолета стала просто ледяной. Плавно, на выдохе, как учил папа в тире, Димка нажал на спусковой крючок. Сноп ослепительно белого света вылетел из ствола пистолета. Чипаршилла испуганно завизжала – и вдруг начала медленно испаряться, будто волшебница Бастинда, которую облили водой в сказке про Изумрудный Город… А потом мёртвый лес и замок Чипаршиллы тоже исчезли, как растворились в тумане. Димка обернулся – рядом не было видно ни волчонка, ни шмеля.

– Забивака! Шмель! – закричал он радостно. – Где вы? У меня получилось!

– Я здесь, Дима! – услышал он далёкий голос Забиваки. – Я здесь, всё хорошо, и ты молодец!

– Где ты, Забивака? – снова крикнул Димка.

– Я здесь, мой хороший! Я тут! Я всегда буду с тобой!

Димка открыл глаза. Над кроватью склонилась мама, она держала сына за руки.

– Что случилось, мой хороший? Кто тебя напугал?

Мальчик откинул одеяло и сел.

– Ой, а где пистолет? – спохватился он.

– Да вот он твой пистолет, лежал на полу – ответила мама и протянула сыну его оружие.

Димка ощупал себя.

– А где же пояс с бриллиантами? Который Лисёнок взял у Кощея Бессмертного?

Мама потрогала Димкин лоб, потом внимательно посмотрела сыну в глаза. Облегчённо вздохнула:

– Нет, на больного ты совсем не похож. Тебе просто приснилась сказка, мой хороший. В твоём возрасте это нормально. Больше того, это просто замечательно!

– А как же Забивака? – спросил Димка, соскочил с кровати и подбежал к зеркалу. Забивака в красных шортах и бело-синей футболке играл с мячом у мальчика на груди.

– На месте твой Забивака, где ему и положено быть! – ответила мама. – Давай одевайся, а я пойду жарить котлеты.

Димка подбежал к окну и выглянул на улицу. Солнце было ласковым, а деревья на листьях – ярко-зелёными. Ночью прошел дождик, и голубое-голубое, совсем как в волшебном лесу, небо отражалось в маленьких весёлых лужицах. От серо-коричневой восковой мути не осталось даже следа. Мальчик не стал одеваться и, в чём был, не выпуская из рук пистолет, побежал на кухню.

– Мам, а какой сегодня день недели? – спросил он.

– Суббота, конечно! – чуточку удивлённо ответила мама.

– Тогда давай после завтрака пойдём в парк, пожалуйста! – сказал мальчишка. – Купим булку, покормим уток, поедим мороженое в кафе… А хочешь, пойдём в тир? Я тебя стрелять из пистолета научу!

Мама рассмеялась:

– Воображаю, какими глазами на нас будут смотреть прохожие! Сын-второклассник учит маму стрелять из пистолета, это надо же!

Димка задумался, потом сказал:

– Ну а если не хочешь, то ничего страшного. Я теперь всегда тебя защищать буду! Как папа! – и, отвернувшись к двери в коридор, прицелился и сделал несколько выстрелов понарошку.

– Тоже мне, защитник! В твоём пистолете даже обоймы с шариками нет, не заряжен он! – мама в шутку поддразнила сына и показала язык.

– Моё оружие, мамуль, волшебное! – гордо ответил Димка. – Оно всегда заряжено. Особенно если надо защищать тех, кого я люблю! Понимаешь?

И обнял маму. На футболке мальчишки радостно улыбался нарисованный волчонок, играющий в мяч.

ИЗ ПУНКТА «А» В ПУНКТ «Б»

В самом конце осени папа неожиданно сказал за ужином:

– Ну что, семья, поздравляйте. Будет у меня хорошая работа на новом заводе, и квартиру нам сразу же дают. Но придётся переезжать в другой город, далеко отсюда.

Герка от удивления даже положил ложку на стол:

– То есть как это переезжать?

Папа засмеялся:

– А вот так, легко и непринуждённо. Как у вас в школе по математике в задачках, «из пункта А в пункт Б». Рыба ищет где глубже, а человек – где лучше. Знаешь такую поговорку?

Микрорайон был совсем новый, недавно построенный, а Геркин дом – двенадцатиэтажный, длиннющий, на целых шесть подъездов. Просто чтобы обойти пешком вокруг, нужно было минут пять или даже десять. В центре городка, где Герка раньше жил с родителями, все дома были старинные и маленькие, самое большое в два этажа, а между домами внутри – уютные дворики с сарайчиками и погребами. Здесь всё было иначе. Новый дом одной стороной выходил на обширный пустырь с неубранным строителями мусором, а другой буквально упирался в самый настоящий лес. Обсыпанные снегом деревья стояли стеной в каких-то десяти метрах, прямо за окнами, и только узенькая тропинка между сугробами убегала куда-то далеко вглубь. Герка ужасно хотел погулять в этом лесу, но отец сказал, что одному туда ходить пока нельзя – вот будут общие выходные, тогда они обязательно сходят в лес на лыжах все вместе. Только общие выходные всё никак не получались – сперва у папы была срочная работа на заводе, потом маме поставили какие-то дополнительные дежурства в её поликлинике, потом Герка болел ветрянкой, а потом наступила весна.

Нормальный асфальт к дому ещё не успели провести – была только оставшаяся от строителей грунтовая дорога, разбитая и ухабистая, а зимой ещё и скользкая. Когда каждое утро Герка собирался в школу, мама обязательно напоминала ему, что «возле дома будь осторожнее и смотри под ноги», а отец говорил, что придётся потерпеть, но за лето асфальт обязательно положат, а на пустыре сделают детскую площадку с горками и качелями. Потому что «завод обещал». Мама в ответ говорила, что обещанного три года ждут, отец пожимал плечами, а Герка думал о том, что до лета ещё ужасно долго – почти целая третья четверть, а потом ещё и четвёртая. В его девять с небольшим хвостиком лет это казалось настоящей вечностью.

Школа, в которой Герку определили в третий класс «А», была тоже новая, с огромными окнами и красивым мозаичным панно на весь фасад. На мозаике были изображены дети, которые весело играли, читали, рисовали, пели и занимались спортом. Однако Герке эта картина решительно не нравилась – он ужасно скучал по своей старой школе и по ребятам, с которыми проучился вместе два с половиной года, и детские личики на фасаде отчего-то казались ему совсем не весёлыми, а вредными и ехидными. В новом классе Герка толком ни с кем не подружился и держался от ребят в сторонке. Классная руководительница, Ирина Аркадьевна, то и дело пыталась подбодрить новичка и «втянуть в коллектив», но получалось у неё это не очень убедительно.

В старой школе Герка учил французский язык, а в новой оказалось, что французской группы нет совсем – только английская и немецкая. Мама хотела, чтобы Герка попал в английскую группу, но там был «перебор», а в немецкой, наоборот, «недобор» – в итоге Герке пришлось авральными темпами догонять материал по немецкому языку за всё первое полугодие. На уроках иностранного Герку учительница щадила и двойки не ставила, но мальчишке всё равно было ужасно неловко чувствовать себя отстающим – вообще говоря, учился он всегда очень хорошо, даже отлично. А тут такое вот… Сказала учительница на уроке «видерхолен битте!», и начала говорить слова, а все за ней повторяют. А Герка не знал, что такое «видерхолен», и спросил у соседки по парте, Вики Старшовой. А учительница решила, что это Герка болтает на уроке, и написала ему в дневник замечание. Обидно.

Единственной отдушиной был Интернет – Герка чуть ли не каждый день старался общаться по скайпу с друзьями из старой школы, или хотя бы написать пару слов в чатик. Однако всех ждали уроки и другие домашние дела, и разговаривать по скайпу бесконечно было нельзя – а когда разговор заканчивался и камера отключалась, Герке становилось ещё горше и тоскливее. Новая папина работа, квартира, лес – это было, конечно, интересно и здорово, но внезапно оказаться за тысячи километров от самых лучших друзей, лишиться возможности забежать в гости или вместе поиграть во дворе… Один раз Герка дома не выдержал и расплакался прямо за столом, когда делал домашку по русскому.

– Герочка, сынок, что случилось? – спросила мама. А Герка в ответ бросился маме на шею и зашептал:

– Мамочка, а можно